[symerki]

"читаю заявки. вижу людей. знаю их диагноз" - пальмус про фики по заявкам.
Марк/Эска. зарисовка. нарисовалось в голове *на пальмусову просветительскую деятельность по части "армия древнего рима", где в частности упоминалась "плетка- как символ власти центуриона"*. и куда же без реки.

Подступающий закат окрашивал реку странными красками. Светлыми бликами, яркими отсветами сверкал, переливаясь оттенками золотого и багряного на податливом водяном природном холсте. Теплые лучики грели щеки, забегали на шею, заставляли щурить глаза. Высокая трава на другом берегу слегка трепетала от неуловимого ветерка, шуршала мягко, неслышно.
Хороший был день.
Эска вздрогнул, когда вышедший из воды Марк, не обтираясь, лишь отряхнув от капель волосы, голым телом вытянулся на помятой траве, а головой устроился ему на коленях.
Руки его, взлетевшие в разные стороны от неожиданности, на мгновение замерли в размахе крыльев, а потом осторожно опустились обратно, вытянулись вдоль боков, слабо сжатыми кулаками оперлись о землю.
Темноволосая голова гордым профилем покоилась на его бедре. Поджатые под себя пятки неудобным положением напрягали мышцы, делая бедро твердым, рельефным. Но Марк не возражал. Он задумчиво рассматривал закатное великолепие с самого удобного места. Первый ряд в театре природы.
Эска, пока Марк купался, насмотрелся этого уже вдоволь. Теперь его взгляд скользил по расслабленному телу так просто и непринужденно устроившемуся рядом с ним. Марк, обхватив его согнутое колено рукой, слегка приподнялся, потянулся, и с сорванной травинкой вернул голову на место. Руку, окольцевавшую ногу, расслабил, но не убрал. Травинка самым кончиком угнездилась у него во рту и принялась вытанцовывать разные волнистые фигуры. Полная нижняя губа забралась под белые зубы и стала ярко алой от прилившей вдруг крови.
Марк лежал спокойно, расслабленно, как человек, который привык в походах к соседству многих людей, где подушкой может стать чья-то рука или нога, а может- живот, и где спать теплее, не у костра, а в живом кольце тел, спящих вповалку.
Марк был солдатом. Хорошим солдатом, напомнил себе Эска. И отогнал черную муху с гудящими крыльями от широкого плеча. Марк вздрогнул от дуновения воздуха по мокрой коже. Мелкий водный бисер засверкал на солнце.
Марк подтянулся выше, так, что теперь лежал на двух ногах, уже не боком, а почти на животе, и острыми локтями выставил руки в стороны, удобно уложив ладони под подбородок. Охровые веснушки непознанными звездами раскинулись на небе его тела. Знакомые и незнакомые они покрывали все руки и ноги, плечи и спину… Эска присмотрелся. Раньше он никогда не позволял себе так пристально разглядывать, но освещение и близость тела позволили увидеть ему то, что он никогда бы не разглядел. Тонкие, почти невидимые белые линии рисовали на загорелой спине очень знакомый узор.
- Что это?- не сдержавшись, спросил Эска и провел пальцем по самому длинному шраму, который исчез, как только солнце скрылось чуть дальше за горизонт.
Марк дернул плечами от щекотного прикосновения, вереница мурашек пробежалась по коже.
- Плетка,- пожал он плечами. Эска почувствовал это движение телом,- пару раз досталось. Но за дело. Меня еще жалели. Били не сильно. В самом начале службы.
Марк зевнул, пряча лицо от разыгравшегося напоследок солнца, повернул голову целиком в Эскину сторону, закрыл глаза:
- Хороший был день,- вздохнул он , улыбаясь.
Он заснул короткой дремой, а Эска еще долго, пока солнце совсем не скрылось, легкими пальцами чертил на его коже невидимые линии